«Я даже не думал сопротивляться русским»
Российские войска продолжают развивать успех на красноармейском направлении. Положение украинских формирований усугубляется: бойцы остаются без снабжения под постоянным огнем, многие предпочитают сдаваться в плен. «Известия» пообщались с пятью украинскими военными, захваченными штурмовиками группировки «Центр». Бывшие боевики рассказали о принудительной мобилизации, бросивших их на позициях командирах, заградотрядах и решении сложить оружие.
«Мы оттуда живыми не уйдем»
Стеблянка Игорь Юрьевич, стрелок 25-й десантно-штурмовой бригады, родом из Дружковки (ДНР). Сейчас город под контролем ВСУ. Он скрывался от мобилизации, ожидая освобождения родного города. Однако когда заболела мать, мужчина был вынужден выйти в аптеку, где его схватили люди в форме с автоматами, посадили в микроавтобус и увезли. После краткого обучения без возможности побега Стеблянка попал под Красноармейск. Его с напарником отправили в подвал, где уже лежали тела двух предшественников.
— По дороге в посадках было много мертвых украинских солдат. Когда мы зашли в подвал, который нам указали, там тоже лежали двое умерших. Видимо, тех, кто сидел до нас, не смогли вынести. Мы попытались их немного прикопать, чтобы хоть как-то разместиться. С провизией было очень тяжело. В подвале нашли местную консервацию, ею в основном и питались, — вспоминает пленный.
Мужчина провел десятки дней, точное количество которых он не помнит, слушая по рации переговоры соседей, которые постепенно «выбывали» под ударами дронов и пропадали со связи.
— Те бойцы запросили указания у командира. Он приказал им оставаться в подвале, — рассказывает он об одном из эпизодов. — Когда через некоторое время они перестали выходить на связь, командир, зная об опасности, принял решение отправить на проверку человека с соседней позиции. Тот успел доложить, что достиг цели, но там всё полыхает. Его последними словами были «вижу дроны», после чего он тоже исчез со связи, — вспоминает Стеблянка один из эпизодов.
Покинуть позиции самостоятельно было невозможно: все осознавали, что при отступлении назад их просто застрелят, а вперед не было понимания, куда идти. После очередных сообщений о выбывших позициях в эфире Стеблянка решил покончить с собой.
— Стало ясно, что мы оттуда живыми не уйдем. У меня что-то сломалось, и я бросил под себя гранату. Не знаю, как, но я уцелел. Напарник сумел остановить кровь, но я потерял ее очень много, — рассказывает пленный.
Через пару дней после неудачной попытки суицида в здание вошли российские штурмовики, и двое украинских бойцов, услышав это, вышли из подвала сдаваться.
Еще один «элитный» солдат 25-й десантно-штурмовой бригады, Басулкевич Руслан Зиядович, родом из Житомирской области, нелегально работал строителем в Киеве и скрывался от призыва. Денег для бегства из страны не было, да и было страшно попасться при неудачной попытке. Его схватили на улице по пути на работу. Дальше — стандартная история: учебный центр, похожий на тюрьму, отправка в Красноармейск, а оттуда — в Лысовку. Командиров он не видел. В условиях бомбежек ими руководили по рации, указывая, в какой подвал зайти, где их и оставили с напарником. Сначала им обещали ротацию каждые 30 дней, но затем просто объявили, что ее не будет.
— Пришли парни российской армии и открыли решетку; мы сидели в подвале, как мыши. Говорят: «Сдавайся». Я сказал: «Да, сдаемся». Они говорят: «Давай оружие отдавай». Я говорю: «Да, отдаю». Даже не думал стрелять. Мы им отдали автомат и вышли. Парни дали нам даже закурить. Говорят: «Молодцы, что сдались, так и надо, живые останетесь, не надо сопротивляться». Мы так и поступили, я даже не думал сопротивляться русским. Мы покурили, и они отвели нас на другую позицию, — подводит итог своей недолгой службы очередной «аэромобильник».
«Красивые видео о службе в тылу — для «звезд» или тех, кто дает взятки»
Рыбацкий Сергей Иванович из Луцка попал в армию в 2022 году по мобилизации, но как «ограниченно годный» стал стрелком-зенитчиком. Три года он провел в тыловых районах Украины в составе «мобильных групп», имитируя активную деятельность по борьбе с российскими «Геранями» и крылатыми ракетами. За это время он не только ничего не сбил, но, по его словам, даже не представлял, как это можно сделать. А в 2025 году незадачливых зенитчиков начали массово переводить в пехоту на красноармейское направление.
Уже во время подготовки выяснилось, что значительная часть призывников не способна служить вообще. Некоторых инвалидов отправили куда-то, куда — пленный не знает. Остальные после короткой подготовки оказались под Красноармейском.
— Мы были на позиции, сидели в подвале. Просидели там где-то 59–60 дней. Нам по рации сказали идти дальше. Мы вышли и шли куда-то, пока российские военные нас не заметили, предложили сдаться. Мы и сдались, — рассказывает бывший зенитчик.
Единственный, кого не схватили на улице, — Парибус Николай Иосифович. В 2022 году он поверил рекламе о возможности устроиться в территориальную оборону, служить в родном Тернополе и даже продолжать работать в селе. Мужчина честно признается, что после развала экономики и закрытия предприятий хотел заработать, поэтому сам пришел в военкомат с желанием подать документы. Но уже внутри вместо зачисления в тероборону ему вручили повестку. Оказалось, красивые видео о службе в тылу — для «звезд» или тех, кто дает взятки.
— Нас три-четыре человека прикомандировали к 25-й бригаде. Выбывали по очереди. Сейчас один в СОЧ (самовольное оставление воинской части или места службы. — «Известия») ушел, второй в госпитале, третьего где-то поймали по пьянке, перевели в другую бригаду. Остался я один, и меня прикомандировали к пулеметчикам для охраны. Бросили на Новопавловку, там и попал в плен, — коротко подводит пленный итог своего пребывания в войсках.
Парибус описывает дороги, усеянные телами мертвых и раненых, которых никто не пытается эвакуировать. Собственно, его и самого бросили при отступлении.
— У кого денег нет, кто из деревни, кого поймали — вот его и сунут на позиции. Откупиться нечем. Если бы были деньги или что-то кому-то бы подмазал, был бы, может, и я в тылу. Сколько успел пробыть в Покровске, ни одного какого-то «сынка» или того, кто ближе к начальству, не видел! — с явной обидой произносит пленный.
Последняя история Невмылако Дмитрия Владимировича перекликается со всеми предыдущими. Молодой человек жил и работал в Днепропетровске, успел окончить одну из последних русскоязычных школ. Работая продавцом, он регулярно страдал от «языковых патрулей» и разного рода националистических активистов, пока в этом году его не схватили на улице и не отвезли в военкомат. Во время учебки и перевозки он хотел сбежать, но не получилось.
— А с позиции нереально свалить, потому что там свои убьют, если будешь «откатываться» без приказа. Ну и полком «Скала» пугали. Сказали: «Всё, сразу в «Скалу» отправляют, там с вами не церемонятся, там не дают звонить. Отправляют в один конец». Просто на убой отправляют, — вспоминает слова своих командиров Невмывалко.
Все пленные в один голос говорят, что командование их бригады — мясники. Подразделение почти полностью состоит из таких же «военных», как они, за исключением небольшого количества хорошо экипированных элитных бойцов, которые постоянно находятся в тылу, подальше от линии фронта.